Похититель детей - Страница 43

Девочки встретили его взрывом смеха.

Питер встал на ноги, и мир перед глазами принял привычный вид – вот только слово «привычный» даже на ум не шло. Питер помотал головой. Камни оказались все теми же, но лес, лес…

Вокруг было столько разного, что глаза разбегались. Толстые, кривые стволы деревьев тянулись кверху, скрываясь в яркой разноцветной листве; ветви, увешанные стеблями ползучих растений, плодами и цветами, тянулись в стороны, сплетаясь друг с другом. Серебристый туман стелился по земле, мерцая в лучах солнца, пробивавшихся сквозь полог листьев. Массивные извилистые корни тянулись в густые кусты, пятнистые шляпки огромных грибов торчали над сочными мхами и травами. Цветы всевозможных видов и форм цвели на кустах и деревьях; каждый из них словно старался превзойти соседей яркостью и красотой. Но вовсе не лесная растительность заставила Питера застыть от изумления. Повсюду вокруг были крохотные человечки – множество, дюжины дюжин, одни не больше пчелы, другие размером с кошку. У большинства из них имелись крылья – птичьи, стрекозиные, крылья бабочек и летучих мышей. Обнаженные существа всех вообразимых цветов – пятнистые, полосатые – жужжали, гудели, хихикали, стрекотали. Тысячи негромких напевов сливались в многоголосую симфонию радости. Крохотные создания гонялись друг за другом над прогалиной, плясали в воздухе, то возникая в лучах солнца, то исчезая в тени.

Девочки ждали Питера на узкой извилистой тропке. Выйдя из круга, он глубоко вдохнул и поразился запахам – тысяче ароматов, наполнивших грудь.

Сонм крылатых существ пронесся мимо, крохотные человечки закружились над Питером, ероша волосы, теребя волчью шкуру. От негромкого гудения множества крылышек стало щекотно. Питер неудержимо захихикал.

– Прекратите! – выдавил он сквозь смех, отмахиваясь от них.

Кто-то хлопнул его по плечу.

Питер обернулся.

– Тебе водить! – крикнула одна из девочек, и все три с радостным смехом вприпрыжку побежали по тропинке в лес.

Невольно заулыбавшись во весь рот, Питер бросился догонять их. Туча крохотных человечков устремилась за ним.

Тропинка вилась вдоль крутого склона, уводя вниз, и вскоре лес вокруг изменился. Земля под ногами сделалась влажной, а затем и топкой. Подняв тучу брызг, Питер пересек мутный илистый ручей, обогнул стороной несколько заросших травой трясин. Над темными мутными озерцами стояли кривые приземистые деревья. Их черная кора маслянисто блестела, с ветвей свисали вниз густые пряди мхов. Неяркий свет, пробивавшийся сквозь желто-бурый полог их листьев, придавал всему вокруг призрачный янтарный оттенок. Тонкие ароматы цветов и ягод сменились сладковатым, пряным запахом тины, игривый щебет птиц – кваканьем и громким уханьем.

Девочки скрылись из виду. Питер остановился. Заметив, что и крылатый народец больше не следует за ним, он понял, что остался один. Неподалеку раздался всплеск, заставивший Питера вздрогнуть. Решив, что где-то свернул не туда, он отправился обратно по собственному следу.

Конечно, они, те три девочки, тут же появились перед ним, будто возникли прямо из терпких болотных испарений. Встав перед шатром склонившихся к земле ветвей плакучей ивы, они молча, мрачно взирали на Питера.

– Куда вы про… – начал он, но тут же осекся на полуслове, заметив за спинами девочек движение. С ними был кто-то еще!

Раздвинув ветви ивы, точно занавеси, вперед выступила темная фигура. Женщина?!

Питер отступил на шаг. Рука легла на рукоять ножа.

– Взрослая! – прошипел он.

Женщина была дородна, но хорошо сложена, широка в бедрах и ляжках. Луч солнца, упавший на ее лицо, осветил тяжелые дымчатые веки и зеленые, цвета болотной ряски, глаза.

Питер пустился было наутек, но тут она окликнула его по имени. Хрипловатый голос прозвучал лишь чуть громче шепота, но Питер расслышал его так хорошо, точно женщина стояла совсем рядом, и остановился в нерешительности.

– Ты как раз кстати, милый мальчик. Добро пожаловать.

Глубокий, бархатный голос обволакивал, будто теплое одеяло, утешая, успокаивая, прогоняя все страхи прочь.

Женщина шагнула вперед, в луч света, и солнце заиграло на ее темной, лоснящейся коже. Питер пригляделся к ней. Ее кожа действительно была зеленой – темного изумрудного цвета неувядающей хвои. Волосы тоже были зелеными, только темнее – почти черными. Длинные пряди ниспадали на плечи и грудь из-под сдвинутой на лоб, на «вдовий мысок» шапочки, почти достигая коленей, скрывая лицо, точно капюшон. В тени волос были видны только огромные глаза. Тонкий, будто из паутины сотканный балахон облегал ее тело, почти не скрывая пышных грудей и темного клока волос между ног. На запястьях и лодыжках позванивали бронзовые браслеты, шею обвивало ожерелье из костей и когтей.

Улыбнувшись Питеру, она подошла к нему и обняла его за плечи. Ее жаркое дыхание пахло медом; медовый аромат согревал, нагоняя приятную, сладкую дрему.

– Не зайдешь ли к нам?

Женщина указала на круглую дыру в крутом невысоком склоне, под густой завесой из трав и мхов. Вход обрамляли большие, изъязвленные мелкими ямками камни, и на каждом из них была вырезана зловещая звериная морда. Вокруг входа висели дюжины высушенных тыкв-горлянок, выкрашенных красным, и в стенке каждой была прорезана дыра, сквозь которую внутрь могла бы попасть небольшая птица. Над тыквами вились в воздухе, стремительно влетали внутрь и вылетали наружу черные человекоподобные существа с перепончатыми крыльями и длинными скорпионьими хвостами.