Похититель детей - Страница 94

– Кто это у нас здесь? – резко прошептал чей-то голос.

Питер медленно обернулся, ожидая встретить взгляд своего палача. Позади, на расстоянии вытянутого копья, стоял старый эльф, Драэль. Подняв копье, Драэль улыбнулся.

– Ты ведь не собирался играть без меня, не так ли?

Питер засиял от радости, не веря своим глазам.

– Драэль! Ты пришел! О боги, ты пришел! – широко улыбнувшись, Питер вскочил на ноги и обнял старого эльфа. – Как я рад снова видеть тебя!

Драэль тихо щелкнул языком, и из задымленного леса появились еще пятеро эльфов. Каждый из них был вооружен тремя метательными копьями. Они сменили традиционные зеленые мундиры на серые, а длинные волосы стянули узлом на затылке, и только их узкие глаза были холодны, как всегда.

– Я слышал, ты приходил в Лес Владычицы искать союзников, поэтому я привел с собой пятерых лучших стражей, – Драэль указал на эльфов. – Как ни жаль, я не смог убедить остальных присоединиться к нам. Эльфы решили сдержать клятву даже перед лицом безумия. Боюсь, остальные стражи последуют за Ульфгером даже навстречу неизбежной гибели. Но моя преданность принадлежит Владычице, а не лишившемуся разума Владыке. Уж лучше я умру здесь, сегодня, среди воинов, чем стану прятаться в Лесу Владычицы. Что скажешь? Пойдем ли мы сегодня в бой?

Питер хлопнул старого эльфа по плечу.

– Ты настоящий друг!

– А ты, мой друг, просто свихнувшийся дьявол.

– Значит, идем?

– Да, Питер. Веди. Мы идем с тобой.

Питер двинулся вперед. Дьяволы с эльфами устремились за ним. Украдкой Питер сморгнул навернувшиеся на глаза слезы. Он был не просто рад видеть старого друга: эльфы пришли, откликнулись на его зов и идут за ним в бой, несмотря на то, что все шансы против них – уже одно это было великой победой. Да, Питер понимал, что этого недостаточно, но, имея за спиной еще шесть эльфийских мечей, чувствовал себя намного лучше.

Он закусил губу. «Сегодня мы должны – обязаны победить».

Из тумана раздался пронзительный беспомощный крик – крик боли и муки. Крик прозвучал так по-человечески, что Ник не мог поверить собственным ушам. Неужели дерево может так кричать? Как бы там ни было, Нику тут же захотелось лишь одного: убраться от этого крика как можно дальше. Но он не вскочил, не пустился бежать. Стиснув зубы, наперекор всем инстинктам, он полз на брюхе через грязь, сквозь кусты – вслед за Секеу, к вырубке.

Остановившись, чтобы стереть грязь с губ, Ник оглянулся назад. Следом за ним, всего в нескольких шагах, полз Красная Кость, но Ник едва сумел разглядеть его. Секеу велела всем вымазаться с головы до ног липкой грязью вперемешку с корой и листьями, и теперь они слились с землей, стали почти невидимыми в клубах дыма и пепла. Обогнув вырубку лесом, они приближались к опушке с востока. Вскоре Ник услышал грубые голоса и заметил впереди, за стеной колючих кустов, движение.

Секеу подала знак, подзывая всех к себе, и Ник медленно, избегая резких движений, чтобы не привлечь к себе внимания, пополз вперед. Абрахам с Лероем заняли позиции по одну сторону от Секеу, Ник – по другую. Секунду спустя рядом с Ником залег и Красная Кость, с лица которого, несмотря ни на что, так и не исчезла обычная безумная ухмылка.

Впереди, над вырубкой, вовсю клубился густой черный дым. Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, Ник едва сдерживал кашель. Пахло горящим деревом, но к этому запаху примешивался другой – тошнотворный сладковатый запах горелого мяса.

Из дымовой завесы снова зазвучали грубые мужские голоса. Несколько резких, отрывистых приказов – и дым озарился ярким пламенем, а над вырубкой разнесся жуткий протяжный крик. Ник зажал уши ладонями. «Неужели дерево вправду может так кричать?» Но тут ветер подул в другом направлении, отнес дым в сторону от леса, и Ник увидел их – дюжину Пожирателей плоти, стоявших в каких-то пятидесяти ярдах от опушки.

Сердце Ника бешено застучало в груди. Они оказались людьми, а вовсе не чудовищами, но именно это и внушало особый ужас. Самая сущность этих людей была поражена, изъедена какой-то жуткой болезнью. Их кожа покрылась чешуей, съежилась, почернела, как у жертвы пожара, лица были искажены, точно от невыносимой муки. Казалось, они крайне истощены: ребра и кости таза выпирали в стороны, резко контрастируя с втянувшимися внутрь животами. Однако Ник прекрасно видел сухие, упругие, как канаты, мускулы рук и плеч, оплетенные набухшими венами. Кроваво-красные глаза с крохотными черными точками зрачков поблескивали со дна глубоких, темных, будто у мертвецов, глазниц; от носов, ввалившихся внутрь, остались только узкие щелки; искривленные, туго натянутые губы обнажали белые десны и желтые зубы.

По спине Ника пробежал холодок. Эти люди, их кожа, глаза – все было точно таким же, как у той твари, в которую он превращался во сне. Что же это? Он превращается в одного из них? Вот так действует на него волшебство? «Нет! – подумал он. – Чем превращаться в такое страшилище, уж лучше рискнуть уйти в Туман».

Ткнув Ника в бок, Секеу указала ему на огромный котел, установленный на вершине холма, ярдах в ста от опушки. Под котлом горел огонь. Рядом стояли две бочки в черных, тягучих потеках нефти по бокам. Глядя на них, Ник не мог понять, как можно преодолеть такое расстояние, не попавшись Пожирателям плоти.

Возле котла стояли в карауле не меньше десятка часовых – вооруженных мечами и копьями, в кирасах либо кожаных дублетах и металлических шлемах с высокими, похожими на петушиные, гребнями. Еще несколько дюжин человек с угрюмыми лицами, растянувшись частой цепью, патрулировали опушку леса. Вид у них был угрожающий, и держались они начеку.