Похититель детей - Страница 110

К оглавлению

110

– О, да, – хищно улыбнулся в ответ Питер. – И мозгов тоже на всех хватит.

– Я хочу с ними, – сказала первая девочка.

– И я! – подхватила вторая.

– Кто же откажется, – подтвердила третья. – Вот только, Питер…

– Что? – спросил Питер.

– Сначала спроси нашу мать.

– Да, – согласилась вторая, – мама не любит, когда мы играем с чужими.

– Ты пойдешь с нами? Попросишь для нас разрешения? – спросила третья, умоляюще глядя на Питера.

– Пойду, – ответил Питер. – Прямо сейчас. Драэль, значит, завтра у Красных Камней?

– Идет, – ответил Драэль.

Эльфы двинулись назад, в Лес Владычицы.

– Лерой, Дэнни, Сверчок, Ник! Хватайте припасы и тащите в Дьявол-Дерево. Мы скоро вернемся. Таннгност, сможешь взять Секеу и пойти с ними?

На лице Таннгноста отразилась тревога.

– Конечно, но…

– Ну да, у тебя ведь без «но» не обходится, – заметил Питер.

– Питер, на два слова.

– Всего на два? Что-то мне в это не верится.

Таннгност нахмурился и потянул Питера за собой, в лес.

– Питер, тебе вовсе не обязательно никуда ходить. Ведьма придет. Эти девочки – ее глаза и уши. Это всего лишь игра…

– Знаю, – перебил его Питер. – Нам все равно нужно вернуться на болото. Я должен найти тело Абрахама, пока его не нашли Пожиратели плоти. Не могу даже думать о том, что его голова украсит стену их форта.

Таннгност ненадолго умолк.

– Да, – сказал он. – Да, конечно же.

Питер шагнул к тропе.

– Питер!

– Что еще? – вздохнул Питер.

– Что будем делать с Ником?

– Таннгност, когда ты успел превратиться в боязливую старуху?

Тролль смерил его сердитым взглядом.

– Ты же сам видел, – настойчиво сказал он. – Тьма. Она овладела им полностью.

– Прикосновение Владычицы исцелило его. Посмотри – ведь по глазам видно. Оставь пустые тревоги. Все идет на лад. Аваллах наконец-то улыбнулся нам.

Похоже, тролля это не успокоило.

– Ну ладно, окей, я буду смотреть за ним в оба, если тебе от этого легче.

– Питер!

– Ну, что еще? – раздраженно откликнулся Питер.

– Это ты объединил всех. Ты сделал это. Не знай я, какой ты болван – подумал бы, что в тебе живет дух Рогатого.

Питер от всей души улыбнулся старому другу.

– А это что? Слеза? Точно, слеза. Таннгност, да ты и вправду превращаешься в слезливую старуху!

Питер захохотал, и Дьяволы невольно заулыбались – ведь смеха заразительнее было не найти на всем белом свете.


– Далеко еще? – в третий раз за последние десять минут спросил Дэнни.

Никто не ответил.

– Вот почему мне досталось нести эти яблоки? – простонал он. – Они же весят целую тонну! А Сверчку дали какие-то грибы. Вот почему как грибы – так ей? Грибы вообще ничего не весят. Так нечестно. Эй, Сверчок, давай поменяемся ненадолго, а? Давай?

Сверчок покачала головой.

– Ну, давай, а? Давай, не жмись.

– Дэнни, ёж тебя забодай, ты прекратишь когда-нибудь ныть?! – рявкнула Сверчок. – На, неси эти чертовы грибы! – сорвав с плеча Дэнни мешок яблок, она сунула свой груз прямо ему в грудь. – На, только перестань скулить хоть на пять минут! Ладно? Окей?

Дэнни робко кивнул.

Сверчок, громко топая, двинулась дальше.

– Эй, Сверчок! – окликнул ее Дэнни.

Сверчок не отозвалась.

– Какая ты милая!

В ответ Сверчок молча выставила над плечом средний палец.

Дэнни взглянул на Ника, перекинул мешок с грибами из руки в руку, поднял брови и ухмыльнулся.

Тропа сделалась знакомой, и Ник понял, что Дьявол-Дерево уже недалеко. Он был рад, что все подходит к концу. Доставшийся ему мешок с орехами и фруктами был нелегок, плюс день клонился к вечеру, сумерки сгущались, а ночевать в лесу вовсе не хотелось.

Вокруг больше не было свежих почек – ничего, кроме бесконечной серости. Однако под этой серостью чувствовался пульс скрытой силы. «Это же волшебство», – понял Ник. Владычица открыла ему глаза, и теперь он чувствовал волшебство повсюду. Казалось, лес на окрестных холмах готов вот-вот пробудиться от зимней спячки и встретить близкую весну.

От мрачных мыслей и чувств, от жара в желудке не осталось и следа. За долгий день Ник порядком устал, но внутренне был бодр и свеж, как будто его тело наконец-то обрело гармонию с волшебством Авалона. Мысли раз за разом возвращались к великолепию сада за водопадами – к цветам, сладким ароматам, сотням крохотных дивных созданий… и Владычице.

– Владычица… – прошептал он.

Владычица завладела его мыслями целиком. Лазурные глаза, шелковистые волосы, бледная, белая до синевы кожа… Эти видения внушали мир и покой. Он чувствовал… что? Любовь? «Да, – понял Ник, – любовь, будто к матери…»

При этой мысли он остановился и замер, как вкопанный. Сердце сжалось от чувства вины.

– Мама… – прошептал он, с ужасом осознав, что совсем забыл о собственной матери. Не просто не вспоминал о ней какое-то время – забыл, целиком и полностью. Мать сделалась далеким смутным воспоминанием, точно кто-то, кого Ник не видел целую вечность. Как будто Владычица… вытеснила мать из его памяти? Каким-то образом заняла ее место? Ник вызвал в памяти лицо матери. От этого в голове прояснилось, и ему тут же вспомнились мучительно откровенные слова Владычицы: «Я – твой лес, твоя земля, твоя вечность. Я – твоя жизнь. Я – твоя смерть. Я – все для тебя, отныне и навсегда. Люби меня. Люби меня. Люби меня вовеки». По спине пробежал холодок. «Она не просто исцелила меня, – подумал Ник, – она меня околдовала!» Он покосился вправо, влево – казалось, кто-то или что-то, а может, и все вокруг следит за каждым его шагом. Сделалось ясно: нужно возвращаться как можно скорее – слишком велик соблазн волшебного мира, а богини слишком ревнивы, чтобы терпеть соперниц, пусть даже матерей. Сомнений не оставалось: если Ник не уйдет отсюда поскорее, то не уйдет никогда, а от воспоминаний о матери со временем не останется ни следа.

110